Празаік. Нарадзілася ў 1985 годзе ў Мінску. Скончыла Беларускі калегіюм (аддзяленне філасофіі і літаратуры — 2000 г.), юрфак БДУ (2013 г.) і Школу маладога пісьменніка (2016 г.). Фіналістка конкурсу маладых літаратараў да стагоддзя газеты “Наша ніва” (Мінск, 2006 г.). Друкавалася ў часопісы “Дзеяслоў”, у калектыўным зборніку “In Вільня veritas” (Логвінаў, 2008 г.).
Со слов знакомых, друзей и предшественников, резиденция молодого литератора похожа на сбывшуюся мечту: две недели ты живёшь в прекрасном европейском городе, впрочем, не настолько глубоко европейском, чтобы в нём не понимали твой язык. Это как присматривать за кошкой уехавших в отпуск родителей — ты как бы в гостях, но знаешь, где тапочки, и каждый раз по-свойски отхлёбываешь пару глотков из папиной бутылки с коньяком.
Я представляла себе, как ближайшие две недели буду вести жизнь флегматичной пенсионерки: пить по утрам кофе с круассаном, ворчать в кармашек и потыкивать палочкой проходящих мимо слишком резвых юнцов. Ну и, конечно же, допишу свою повесть, а как же.
Мой первый день в резиденции был щедрым размашистым жестом пущен на дневной сон, недоумение и акклиматизацию, как это и положено делать в поездках. Нестрашно — впереди было ещё тринадцать.
Второй день как-то неожиданно получился похожим на первый, я усилием воли заставила себя отказаться от дневного сна и отправиться на прогулку вместо того, чтобы сидеть дома, как сыч.
На третий день я поняла, что делаю всё не так, потому что не составила план. План я составляла до обеда, потом, понимая, что уже не успеваю следовать ему, во время обеда я быстренько составила новый план, а потом ещё один, дополненный. Видели бы вы его, чистое совершенство. Это было лучшее, что мне удалось сделать в резиденции.
На четвёртый день мне приснились мои герои. Чувство вины за бесцельно потраченное время заедало меня прямо во сне. “Мне срочно нужен гештальтист”, — подумала я и отправилась на обед в Rene. Запомни, молодой писатель, обед в Rene это лучший гештальтист, особенно если к нему взять бутылочку сухого сидра.
Языковой вопрос быстро решился в пользу почти забытого английского, который упрямо позорил меня на весь Пилес. Каждый раз, когда я произносила “Ой, а может быть вы знаете русский?” с самой доброжелательной улыбкой на лице, я чувствовала себя вежливым человеком, а быть вежливым русскоязычным человеком в милой Вильне по понятным причинам мне не хотелось.
Умные люди знают, что всегда нужно иметь план В. К концу первой недели я отчаялась сделать в резиденции что-то полезное, поэтому решила налегать на кабачную жизнь и выписала себе из дому мужа. Надо сказать, тут всё пошло веселей, сразу бы так. Правда, ничего не написалось, ни строчки, зато мы посетили культовый Bukowski и опрокинули там пару стаканов, то есть в каком-то смысле занимались литературой. Будущий молодой писатель, последуй и ты нашему примеру, Bukowski это лучшее место из тех, что я посещала в Вильнюсе, особенно если тебе, как и нам, не чужды идеалы наката (или какой ты, в противном случае, молодой писатель?).
Вторая неделя прошла не в пример бодрее первой. Я наконец подлатала сюжетные дыры в своём будущем произведении и определилась с рабочим местом (им стал парк неподалёку). Если бы мне дали третью, четвёртую и, пожалуй, пятую недели, я бы, скорее всего, дописала повесть и начала бы учить литовский.
Дорогой молодой писатель, кем бы ты ни был и когда бы ты ни отправился в резиденцию, я надеюсь, что обеды в Rene по-прежнему будут стоить 4,6 (привет, Катя!). Всё-таки хорошо, что в этом мире есть незыблемые вещи — цены на обеды в Rene, литовский бальзам “Три девятки” (зелёный, бери именно зелёный!) и прокрастинация, от которой никуда не уедешь, потому что у неё пожизненный мультишенген, не то что у тебя, у меня, у всех нас.
